Герб рода Нарышкиных

 Н.А. Мартынов. Церковь в Богородском.1888

Усадьба Богородицкое (Богородское-Воронино)

Старинное Богородское было не таким большим, как соседнее Тропарево. Сравнительно маленькие Богородские улицы не имели помеченных на плане Москвы названий, тем не менее село имело свой храм и дало название усадьбе. Усадебные двухэтажный деревянный дом и каменная церковь с колокольней попали в географический словарь «Все Подмосковье» 1967 г.; там отмечено, что дом был в классическом стиле, а церковь 1677 г. в стиле раннего барокко. В писцовых книгах, где детально описывались города и села с хозяйственной точки зрения, под 1627-1628 гг. указывалось, что на месте Богородского прежде было «сельцо Воронино, Шаблыкино тож», а затем пустошь, т. е. незаселенный и невозделываемый участок земли. У него затем появились хозяева - боярин Василий Морозов, потом боярин князь И. А. Голицын (при нем и соорудили церковь Богородицы, не сохранившуюся до наших дней).

В большинстве усадеб помещики старались иметь какую-либо достопримечательность, которую можно было показать случайно заехавшим столичным знаменитостям или просто соседям. В Богородском-Воронине ею была Казанская церковь, сооруженная в 1677 г. боярином князем Иваном Андреевичем Голицыным – родоначальником второй линии этого знаменитого рода, угасшей в середине XVIII в.

 Возведенный на средства князя храм являлся самой ранней каменной культовой постройкой в этой части Подмосковья. Проектированием церкви занимался архитектор, хорошо знавший псковское зодчество, в чем убеждает ее композиция. Очевидно, вместо шатровой колокольни с двумя рядами слухов на том же основании раньше находилась небольшая звонница “псковского типа”. В соответствии с московскими вкусами церковь получила редкий по красоте и изяществу декор наличников и традиционное пятиглавие. Уже к середине XVIII в. придел Бориса и Глеба, примыкавший к основному объему храма с севера, настолько обветшал, что им перестали пользоваться. В 1773 г. Синодальная контора разрешила его разобрать.

Неумело проведенные в середине 1860-х гг. ремонтные работы привели к существенному искажению облика храма. Позакомарное покрытие уцелело лишь частично, некоторые окна были растесаны. Из пяти глав сохранили лишь центральную.

Почти весь XVIII в. имение переходило из рук в руки. Потомки Андрея Голицына поделили отцовское владение между собой. Одно время части Богородского принадлежали полковнику Азовского пехотного полка князю Андрею Михайловичу Голицыну и артиллерии штык-юнкеру Алексею Петровичу Толстому. Только в 1779 г. княгине Варваре Алексеевне Шаховской (1750 – ?), урожденной Голицыной, удалось собрать почти все имение, купив недостающие земли у князей Щербатовых. Но буквально через несколько лет она рассталась со своими обширными владениями, продав их княгине Федосье Львовне Черкасской, до замужества Милославской (ум. в 1810 г.).

Усадьба не задержалась у Ф. Л. Черкасской надолго. Еще при ее жизни Богородское оказалось в собственности полковника Михаила Петровича Нарышкина (1753 – 1825). По-видимому, именно он в начале XIX в. построил новый усадебный дом для себя и для своей супруги Варвары Алексеевны, урожденной княжны Волконской (1760 – 1827).

Сложенный из бревен и обшитый тесом, поставленный на цоколь из блоков известняка, дом производил внушительное впечатление. Согласно молве, его в октябре 1812 г. посетил Наполеон после выхода “великой армии” из Москвы, однако подобные легенды бытовали в большинстве усадеб в окрестностях Старой Калужской дороги, в том числе в Узком, Ватутинках, Поливанове. “Вообще Калужская дорога, по которой армия Наполеона оставила Москву, усеяна костями непрошенных гостей, и нет в этой местности прудочка или завалившегося колодца, в котором, по преданиям и рассказам стариков, не заброшено было бы по нескольку французов”, – писал Д. О. Шеппинг.

В 1830-х гг. бывшее имение М. П. Нарышкина приобрел коллежский асессор Григорий Ефремович Пустошкин (1794 – 1857). Возможно, что это произошло в 1838 г. С того времени штат причта в селе Богородском-Воронине был упразднен, а сама  приписана к храму Михаила Архангела в соседнем селе Тропареве. Впоследствии рядом с ней образовался некрополь рода Пустошкиных.

Позже Богородское унаследовал сын Е. Пустошкина Василий Григорьевич (1825 – 1891). ”Угрюмый вдовец, по своему суровому нраву прозванный Ханом, старик Пустошкин был человек консервативного склада, расчетливый хозяин, умный и проницательный в оценке людей”, — вспоминал о нем книгоиздатель М. В. Сабашников.

Впоследствии имение Хана перешло к его дочери и сыновьям. Один из них, Ефрем Васильевич Пустошкин (ум. не ранее 1922 г.), возглавлял уездную земскую управу в г. Сызрани Самарской губернии, где находилось другое имение Пустошкиных – Давыдовка; в 1906 г. он был избран депутатом в I Государственную думу. Из Давыдовки происходят два великолепных парных портрета второй половины XVIII в., изображающих прадеда и прабабку Е. В. Пустошкина. В 1991 г. они были опубликованы в журнале “Наше наследие” (№ 2).

Пустошкины окончательно сформировали архитектурный ансамбль усадьбы в Богородском-Воронине. Его центром продолжала оставаться церковь. Рядом с главным домом, еще нарышкинских времен, стоявшем в старом липовом парке, было выстроено второе большое деревянное здание, вероятно флигель. Появились небольшой скотный двор и службы. Последние имели кирпичный первый этаж и помимо жилых помещений включали кузницу. Некоторое время существовали оранжереи.

Во второй половине XIX в. усадьба привлекла внимание двух ученых: архитектора и москвоведа Алексея Александровича Мартынова (1818 – 1903) и историка, археолога и этнографа барона Дмитрия Оттовича (Оттоновича) Шеппинга (1823 – 1895), состоявших в Императорском Московском Археологическом обществе и посетивших Богородское после 1866 г.

Результатом их приездов стала публикация первых трудов, включающих в себя данные об этой усадьбе. Это “Подмосковная старина” А. А. Мартынова (1889), в том же году изданная на французском языке, и “Древний Сосенский стан Московского уезда” Д. О. Шеппинга (1895). Но если А. А. Мартынова в основном заинтересовала архитектура церкви, поставленной им в один ряд с известными храмами Коломенского и Дьякова, то Д. О. Шеппинг обратился к истории всех имений, расположенных в черте бывшего Сосенского стана. Видимо, его интерес к окрестностям усадьбы был вызван тем, что имение Никольское, находившееся за деревней Верхние Теплые Станы, с 1851 г. принадлежало его жене баронессе Марии Петровне Шеппинг (1825 – 1875). Брат А. А. Мартынова Николай Александрович (1822 – 1895) – почетный вольный общник Академии художеств – выполнил зарисовки церкви и колокольни в Богородском, которые впервые были опубликованы в “Подмосковной старине”.

После национализации усадьбы в ней был расквартирован один из рабочих полков Красной Армии. С 31 декабря 1921 г. Богородское арендовала коммуна последователей Л. Н. Толстого “Жизнь и труд” (председатель Борис Васильевич Мазурин). Практически сразу же, из-за отсутствия средств, толстовцы начали разбирать флигель в парке на дрова и возить их в Москву, меняя на продукты. А через пять лет, в 1928 г., для сооружения большого коммунального корпуса был разобран “на материал” и главный дом.

В том же году у толстовцев около месяца гостили жена друга и ученика Л. Н. Толстого, основателя издательства “Посредник” писателя И. И. Горбунова-Посадова Елена Евгеньевна (1878 – 1955) и их двадцатилетний сын Михаил. Здесь они редактировали 45-й том Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого, в который вошла его работа “Путь к жизни”, написанная в 1910г. Формально подготовка текста и комментариев принадлежала Н. И. Гусеву и И. И. Горбунову-Посадову, но из-за болезни последнего его часть работы выполнили жена и сын. Эта книга увидела свет только в 1956 г.

В 1929 г. райисполком принял постановление о роспуске коммуны и передаче имения со всем имуществом и хозяйством группе крестьян из села Тропарева, тотчас занявших все помещения. Толстовцы выгнали крестьян и отправились жаловаться по инстанциям. ВЦИК отменил решение районных властей, но они в отместку создали для коммунаров нетерпимую обстановку. Вскоре было принято решение: всем единомышленникам Л. Н. Толстого переселиться для совместной жизни в Западную Сибирь. В 1930 г. бывшее имение в Богородском было продано за 17 тысяч рублей психиатрической больнице им. П. П. Кащенко, а сами толстовцы 22 мая 1931 г. выехали на новое место жительства.

Психиатрическая больница еще с дореволюционных времен практиковала по окрестным селам и деревням так называемый “патронаж” больных. На рубеже 1920 – 1930-х гг. начался переход к “активным методам лечения”, и приобретенная в Богородском усадьба была использована для размещения организованной при больнице сельскохозяйственной трудовой колонии. Она была открыта в марте 1931 г.

Богородское было перестроено и совершенно изменило свой вид. В 1932 г. на его территории появились два одноэтажных деревянных дома, купленных в соседних деревнях, позже – глинобитные здания для рабочих и служащих, кирпичные хранилища для овощей и зерна, новый скотный двор, гаражи и т. д. В 1939 г. из деревни Деревлево сюда было перенесено большое двухэтажное здание.

Первое время усадебная церковь использовалась как зернохранилище, но после постройки для него нового помещения в храме разместился клуб колонии. Первый этаж колокольни превратился в жилое однокомнатное помещение.

Достаточно жесткий режим колонии был схож с лагерным. Работа продолжалась почти целый день. Освободить от нее мог только врач. Использовался бригадный метод организации труда. Заметим, что при перестройке усадьбы и сооружении новых зданий все работы производились группой больных, “которая раньше трактовалась как состоящая из безнадежных хроников без всяких перспектив”.

В начале 1970-х гг. все постройки на территории Богородского были снесены, протекавший здесь ручей скрыли в трубу, а пруд частично спустили. Его сохранившаяся половина является центром зоны отдыха бывшего Черемушкинского района, непрезентабельные постройки которой расположены на месте деревни, находившейся поодаль от усадьбы. Возможно, одно из зданий зоны отдыха – бревенчатый одноэтажный дом с верандой – ранее было крестьянской избой. Ныне остатки усадебного парка зажаты современными зданиями. Со стороны Ленинского проспекта – это двадцатидвухэтажные жилые дома, с улицы Островитянова – корпуса 2-го Московского мединститута им. Н. И. Пирогова. Пока еще в парке различимы направления аллей, среди которых находится полуразрушенный дот, сооруженный осенью 1941 г.